на душу населения почти достаточно велик – как мы уже видели, он составляет почти одиннадцать тысяч долларов в год, – чтобы вывести каждого человека из борьбы за существование. Предвкушая такое благосостояние, Кейнс в своей работе быстро перешел к вопросу о том, как мы могли бы приятно проводить время в этом грядущем «экономическом блаженстве»[460]. Он думал, что традиционную экономическую проблему бедности заменит другая проблема, на самом деле вообще не касающаяся экономики: как людям использовать свободное время, обеспеченное им техническим прогрессом, чтобы «жить мудро, приятно и хорошо»[461]. Перспектива технологической безработицы его нисколько не беспокоила.

Но в другом отношении Кейнс допустил серьезный просчет. Спокойно размышляя о будущем, он считал само собой разумеющимся один важный пункт, а именно – что благосостояние мира автоматически станет достоянием каждого. Как мы уже видели в этой главе, это далеко не так. Как сказал нобелевский лауреат по экономике Джозеф Стиглиц, «ключевой вопрос, которому Кейнс не раз уделял недостаточно внимания, – это вопрос распределения»[462]. В мировой экономике в целом все может выглядеть радужно, но «экономическая проблема» была решена лишь для немногих привилегированных везунчиков[463]. Для большинства кусок растущего экономического пирога все еще остается тонким, как вафля. Многим достается лишь несколько крох[464].

Проблема распределения не нова. Неравенство всегда было с нами, и люди всегда расходились во мнениях, как на него реагировать. Но опасность заключается в том, что технический прогресс еще сильнее заострит проблему распределения, и в будущем ее будет все сложнее решить. Сегодня многие лишены традиционного капитала, но все же получают доход от своей работы и отдачу от капитала человеческого. Технологическая безработица грозит иссушить этот последний поток доходов, оставив людей вообще ни с чем.

Вопрос о том, как нам на это реагировать, рассматривается в последней части книги.

Часть третья. Ответные меры

Глава 9. Образование и его пределы

Сталкиваясь с угрозой технологической безработицы, те, кто размышляет о будущем труда – комментаторы и экономисты, политики и должностные лица, – чаще всего утверждают, что нам нужно «больше образования». С этой точки зрения стоящая перед нами проблема в конечном счете представляет собой вызов навыкам – стоит дать людям правильное образование и подготовку, и она будет решена. Если большинство людей получают доход как прибыль со своего человеческого капитала, то нельзя допустить, чтобы этот источник иссяк. Джейсон Фурман, председатель Совета экономических консультантов при президенте Обаме, выразил эту общепринятую мудрость в одном твите: «У работы есть будущее, и, каким бы оно ни было, образование нам поможет»[465].

На данный момент это действительно лучший ответ надвигающейся угрозе, и главная задача, стоящая перед нами, – выяснить, что на самом деле означает «больше образования». Именно это я и пытаюсь сделать в первой части данной главы. Однако по мере расширения способностей машин образование будет помогать все меньше. Идея, что образование может бесконечно решать проблемы занятости, порождаемые техническим прогрессом, широко распространена и практически не оспаривается; однако, как мы увидим во второй части главы, это большое заблуждение.

Век человеческого капитала

Веру в то, что образование помогает работникам адаптироваться к техническому прогрессу, мы унаследовали из прошлого. Как мы уже убедились, в XX веке технический прогресс чаще всего поощрял повышение квалификации, что делало труд образованных работников ценнее. Тогда успеха добивалась люди, приобретавшие и оттачивавшие нужные навыки. Сегодня для молодежи образование – это по-прежнему одна из лучших инвестиций. Если вы поступите в вуз в Соединенных Штатах, пребывание в нем вам обойдется в среднем в 102 тысячи долларов (за обучение и четыре года зарплаты, не полученной во время учебы), но, окончив вуз, вы можете заработать более миллиона долларов в течение жизни – это в два с лишним раза больше суммы, которую вы заработали бы с дипломом средней школы[466]. Иными словами, средняя годовая доходность высшего образования в США составляет более 15 %, тогда как акции (с доходностью около 7 %) и облигации, золото и недвижимость (с доходностью менее 3 %) остаются далеко позади[467].

Образование не только помогает отдельным людям, но и отвечает за развитие экономики в целом. В XX веке это было настолько очевидно, что экономисты назвали его «Веком человеческого капитала». В течение XVIII и XIX веков процветание страны зависело от готовности инвестировать в традиционный капитал, в фабрики и станки, но в XX веке благосостояние стало гораздо больше зависеть от стремления инвестировать в человеческий капитал, навыки и способности работников. Почему приоритеты сместились? Потому что новые технологии требовали все больше специальных навыков, а страны, имеющие более образованную рабочую силу, были лучше подготовлены к тому, чтобы использовать эти технологии надлежащим образом. «Простой грамотности и умения считать» было «уже недостаточно» для экономического успеха, пишут Клаудия Голдин и Лоуренс Кац, два ведущих исследователя этих изменений[468]. Требовалось больше образования.

Однако смысл самого словосочетания изменился в течение XX столетия. Поначалу оно означало больше людей. Главной целью стало массовое образование: каждый человек, независимо от его происхождения или способностей, должен был иметь доступ к надлежащему школьному образованию. Этот процесс был очень медленным. В 1930-е годы, как сообщают Голдин и Кац, США были «практически единственной страной», предоставлявшей бесплатное среднее школьное образование[469]. Но со временем эту инициативу подхватили и другие страны, и сегодня это стало обычным явлением. К концу XX века значение выражения «больше образования» изменилось и теперь стало означать не простое обучение большего числа людей и доступность школьного образования для всех, а более продвинутое образование с акцентом на высшие учебные заведения. Этот сдвиг приоритетов можно проследить по заявлениям политиков на рубеже веков. В 1996 году президент США Билл Клинтон ввел радикальные налоговые изменения, которые, как он надеялся, сделают «тринадцатый и четырнадцатый годы образования такими же общепринятыми для американцев, как первые двенадцать лет[470] сегодня»[471]. Несколько лет спустя британский премьер-министр Тони Блэр заявил, что для него главная задача состоит в том, «чтобы постоянно росла доля людей, получающих огромные преимущества университетского образования»[472]. А в 2010 году президент США Барак Обама заявил, что «в ближайшие десятилетия диплома средней школы будет недостаточно. Людям нужен диплом вуза. Им нужно профессиональное образование. Им нужно высшее образование»[473].

На данный момент этот подход, вероятно, справедлив, и «больше образования» – пока наш лучший ответ на угрозу технологической безработицы. Но как будет меняться значение этой фразы, когда машины становятся